Без преувеличения можно сказать,
что на долю каждого КВ приходилось по десятку
и более уничтоженных вражеских машин.
(Д.И. Осадчий)
Какое отношение все сказанное о Т-35 имеет к КВ? Ведь КВ новый
танк, созданный на 6 лет позже. При чем тут ненадежность Т-35? Конечно, за 6
лет вполне могли и должны были усовершенствовать трансмиссию, но не радикально.
Оба этих танка имели примерно одинаковый технологический уровень. Правда,
пробовали сделать и новое, своровав его у … чехов.
«В ходе проектирования возникло
множество трудностей. Так, например, при работе над планетарной трансмиссией
выяснилось, что СКБ-2 не имеет исходных материалов для проектирования. Поэтому
в ноябре 1938 года Касавин и Шпунтов были командированы на Кубинский полигон,
где в это врем: проходил испытания чехословацкий танк S-2А. (Командование РККА
рассматривало вопрос о приобретении этой машины). С помощью командования
полигона и выделенной группы рабочих Касавин и Шпунтов тайно ознакомились с
материальной частью танка во время нахождения его ночью на стоянке (днем машина
проходила испытания с чешским экипажем). В результате, в КБ было привезено
много интересных материалов, часть из которых была использована при
проектировании: конструкция зеркалок. смотровых приборов, различных уплотнений,
креплений и т.д. Кроме того, была частично заимствована схема планетарной
трансмиссии танка S-2А - шестиступенчатая коробка передач с реверсом [6].
Однако почему-то «вместо планетарной КПП, рекомендованной АБТУ РККА,
была установлена обычная» [6].
Вновь созданный танк, едва начав испытания, прервал их и был
направлен на советско-финляндский фронт, где 18 ноября вступил в бой, получил 9
попаданий снарядов, не пробивших броню. В Москве были в восторге и уже «19 декабря 1939 года - в Кремле В.М.
Молотов подписал "Постановление Комитета Обороны СССР N443сс",
согласно которому танк КВ принимался на вооружение Красной Армии. Любопытная
деталь: к этому времени опытный образец КВ прошел всего около 650 километров!
Смехотворно мало для проверки надежности нового танка» [6].
Смехотворно
или нет, но серийное производство началось и после установочной партии…
«…в конце мая по решению правительства,
продублированному приказами наркома тяжелого машиностроения Ефремова, программа
выпуска КВ на 1940 год была значительно увеличена. Начиная с июля и до конца
года завод должен был изготовить 230 танков КВ, из них "130 с малой башней
и 76-мм пушкой и 100 с большой башней и 152-мм гаубицей" [18].
Итак,
РККА наконец-то получило серийный тяжелый танк. Однако, не все военные
радовались новой неуязвимой машине.
«АБТУ РККА, обеспокоенное тем, что танк
не проходил полигонных испытаний, а у ранее выпущенных машин обнаружено много
недоработок, предложило провести полномасштабные испытания КВ. Так, две машины
- У-4 и У-7 в мае проходили испытания на полигоне в подмосковной Кубинке. А 10
июня 1940 года начались заводские испытания танка У-1 в районе Ленинграда, во
время которых машина прошла 2648 километров. В результате, у танков КВ были
обнаружены существенные недостатки по трансмиссии, ходовой части и двигателю.
Некоторые инженеры Кировского завода и представители военной приемки предлагали
приостановить производство КВ и основные силы бросить на устранение недостатков
машины, чтобы с 1941 года армия получала полноценный тяжелый танк [4].
Представитель
военной приемки на Кировском заводе военный инженер 3-го ранга Каливода 12
августа 1940 года вслед за перечислением дефектов писал:
«… что характерные дефекты, о которых
говорилось еще в перечне конструктивных изменений от 4 февраля 1940 года, и
которые подтвердились испытаниями, не устранены и систематически повторяются на
каждой испытываемой машине. Это объясняется тем, что вместо трезвой оценки
дефекта и действительного его устранения завод занимается
"замазыванием" этих дефектов. Завод проводит не требуемые радикальные
меры по устранению дефектов, а легко выполнимые полумеры, либо совсем ничего не
делает…
Подобное отношение к доработке машины
объясняется тем, что завод все силы, средства и уловки бросил на формальное
выполнение программы, совершенно не обращая внимания на качество машины и на
необходимость устранения в процессе производства выявленных серьезных дефектов
танка. Например, невыполнение июльской программы привело к тому, что директор
завода тов. Зальцман 1 августа дал ложное сообщение в ЦК ВКП(б) о том, что
сдано 15 машин, в то время, как 13 машин стояли не принятые военной приемкой с
целым рядом дефектов, подлежащих устранению. Несколько машин даже не были в
контрольном военпредовском пробеге. Помимо этого, на машинах при крене не
вращались башни. Все эти машины в настоящий момент (к 12 августа) не готовы,
военной приемкой не приняты и вряд ли будут приняты в ближайшие 10-15 дней.
Этот факт свидетельствует, что о качестве машины завод совершенно не
беспокоится, программу хочет выполнить формально, а директор занимается очковтирательством.
АБТУ КА вместо того, чтобы осадить
зарвавшегося директора, дает разрешение старшему военпреду военинженеру 2-го
ранга тов. Шпитанову подписать платежное удостоверение на окончательно принятые
машины до 3 августа задним числом, т.е. 31 июля. Тов. Шпитанов, имея вообще
большое тяготение к дирекции, решил помочь "бедняге" директору и,
несмотря на то, что ни одна машина на 8 августа не была окончательно принята
военной приемкой, оформил платежные удостоверения на все 13 машин задним
числом, т.е. 31 июля. Этот безобразный факт грубого нарушения приказа наркомата
обороны как со стороны АБТУ КА, так и в особенности со стороны старшего
военпреда, заставить которого делать такие преступления никто не имеет права.
Тов. Шпитанов... ссылался на указание
командования АБТУ КА в частности комиссара АБТУ КА военинженера 2 ранга тов.
Макарова, который приказал: "Что бы ни было, ни в коем случае не тормозить
производство". Несмотря на то, что это указание идет в разрез с приказом
НКО - "военпред в первую очередь отвечает за качество и должен давать в
армию годную продукцию", со стороны тов. Шпитанова имеются попытки
принудительными мерами заставить принимать бракованную продукцию.
Не единичны случаи, когда предъявляемая
продукция браковалась низовыми работниками военной приемки и пропускалась
старшим военпредом. Все это вошло в принцип работы со дня вступления в
должность тов. Шпитанова. Подобное положение привело к тому, что с работниками
военной приемки и их требованиями завод перестал считаться, заявляя: "Не
примете - примет старший военпред или прикажет принять".
Все это привело к тому, что устранялись
мелкие дефекты по машине, а основные наиболее серьезные дефекты и недоработки
не устранялись, т.к. старший военпред тов. Шпитанов боялся - "тормозить
производство". [18].
Этот
крик души не остался без последствий, и на Кировский завод прибыла комиссия
Госконтроля. В ее выводах в частности говорилось:
«Директор Кировского завода тов.
Зальцман в сводке №3670с от 5 августа... показал выпуск за июль 15 штук танков
КВ. Фактически на 1 августа было сдано только 5 танков. Остальные 10 танков
приняты окончательно военпредом 22-24 августа. Начальник БТУ АБТУ КА т.
Коробков... дал распоряжение старшему военпреду тов. Шпитанову: "Разрешаю
июльскую программу окончить оформление приемом до 3 августа". В актах
приема - сдачи 10 танков КВ подчищены августовские даты и поставлено "31 июля"...» [18].
Мехлис,
ознакомившись с результатами писал Сталину:
«Проверкой установлены также факты
незаконного оформления приемом-сдачей незаконченных производством танков КВ.
Директор Кировского завода Зальцман И.М.
дважды представлял в Наркомат тяжелого машиностроения неправильные сведения о
выполнении производства танков в июле-августе с.г.
В отчете за июль директор КЗ сообщил о
выпуске в июле 15 КВ, фактически заводом сдано АБТУ КА в этом месяце только 5
танков. Остальные 10 не были закончены производством. Доделка их и сдача
военпреду продолжались до 22-24 августа.
В отчете за август заводом указан выпуск
22 КВ, фактически же на 1 сентября было сдано военпреду только 11 танков.
Эти неправильные сведения представлялись
директором завода Зальцманом И.М.с ведома и согласия начальника бронетанкового
управления КА Коробкова В.М. и его заместителя Алымова Н.Н., которые давали
распоряжения старшему военпреду АБТУ КА на Кировском заводе Шпитанову А.Ф. об
оформлении приемом незаконченных производством танков» [18]..
Итак,
факты туфты вскрыты и доложены товарищу Сталину. Сейчас должна последовать
кровавая расправа, ибо, как писал Свирин, «заниматься приписками было
смертельно опасно». Тем более что делом занимается ни кто-нибудь, а товарищ
Мехлис…
«В дек.1937-сент.1940 нач. политического
управления РККА. Развернул невиданную кампанию репрессий и дискредитацию
высшего командования и политического состава. В результате его действий были
практически уничтожены высшее и среднее звено РККА, причем он не только
«содействовал» органам государственной безопасности, но и сам проявлял
инициативу, требуя новых и новых арестов «заговорщиков», а в отношении низшего
звена принимал решения своей властью. Лично выезжал в округа, в т.ч. в 1938
прибыл на Дальний Восток и приказал арестовать большинство командиров
Дальневосточной Армии» [19].
Вот
какого упыря поставил Сталин во главе специально созданного в сентябре 1940 г.
(для чего это вдруг?) Наркомата государственного контроля. На этом посту он
развивил бурную деятельность. Вот рассказ Хрущева.
«Мехлис был тогда наркомом госконтроля
СССР. Он говорит, как всегда, горячо: Вора поймал! Спрашиваю: Поймал, да
одного? Наверное, в Советском Союзе еще не один вор остался. Да ты, знаешь ли,
что воруют?. Ну, что? Авиационные моторы. Тут я тебе не поверю, воруют, верно,
что угодно, но авиационный мотор? Кто его купит? Зачем его красть? Съесть его
нельзя, продать нельзя, какой смысл в краже?
Зашел я к Маленкову, и Мехлис ввалился
туда же, опять продолжалось обсуждение. Маленков, оказывается, уже рассматривал
этот вопрос. А я потом разобрался, в чем дело. Все объяснялось просто. Заводы
тогда имели суточные планы с суточными отчетами. Например, завод должен был
сделать в день 100 моторов, а сделал 101. Но показывал 100, а если сделал 99,
то тоже показывал 100. Таким образом, плюс на минус, и получалась в
совокупности месячная плановая выработка. Мехлис же подсчитал все плюсовые
моторы, которые не были показаны, и решил, что они уворованы. Этот вопрос
разбирал затем Сталин, обсуждение проходило очень бурно, и меня удивило тогда,
что Сталин долго не понимал столь простой механики. Нависла угроза над
директорами заводов, но в конце концов постигли, что не было воровства. Запутал
дело, конечно, Мехлис, взбудораживший Политбюро» [Хрущев,
20, с.213].
Это,
конечно, не воровство. Это всего лишь туфта. А за туфту что у нас полагается?
Возвращаемся к письму Мехлиса, и узнаем, каких мер этот кровавый пес требует:
«В связи с выявленными проверкой фактами
представления ложных сведений о выполнении плана выпуска танков КВ и оформления
приемом незаконченной производством продукции на виновных - директора
Кировского завода Зальцмана И.М. и старшего военпреда АБТУ КА Шпитанова А.Ф.
мною наложены дисциплинарные взыскания (поставлено на вид).
Начальнику БТУ КА КоробковуВ.М. и его
заместителю Алымову Н.Н. указано на неправильные действия, выразившиеся в
отдаче распоряжений старшему военпреду Шпитанову А.Ф. о приеме незаконченных
производством танков КВ» [18].
Вот
так кровавый Мехлис, вот так жестокий сталинский режим! Но может прониклись,
исправились?
«Таким образом, несмотря на то, что обо
всех недостатках в конструкции танка КВ были осведомлены и представители АБТУ
РККА и даже правительства СССР, никаких мер для их устранения не
предпринималось. Завод по-прежнему выпускал машины, обладавшие существенными
конструктивными недостатками» [18].
«Но это письмо не возымело быстрых
результатов, т.к. снижать выпуск мощных танков, очень нужных для оснащения
формируемых танковых корпусов» [21].
Только
что выяснилось, что от двух третей до половины «мощных танков» в реальности
существует лишь в отчетах Зальцмана, но решили выпуск (чего?) не снижать.
«Всего до конца 1940 года Кировский
изготовил 243 танка КВ, таким образом полностью выполнив спущенный ему сверху
план.
Откуда
сведения о выполнении плана? Из отчетов Зальцмана?
«Однако, качество танков, к сожалению,
оставляло желать лучшего» [18].
«… а через год за это пришлось расплачиваться
кровью» [6].
Расплачиваться пришлось по полной программе. Вот данные о
действиях танков КВ Юго-Западного фронта в приграничном сражении.
В 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса из 50
танков, 25 было уничтожено экипажем, 3 отработало ресурс, 5 отправлено на
завод, 2 завязло в болоте и 13 подбито немцами [4]. 73% танков было
потеряно без помощи немцев, из них 70% безвозвратно.
В 10-й танковой дивизии 15 мехкорпуса из 63
танков, по боевой тревоге вышло 53, из которых 34 были оставлены, 22 подбиты [4]. 64% потерь
небоевые.
В 41-й танковой дивизии 22 мехкорпуса из 31
танка, 12 были оставлены, 5 отправлены в ремонт, 5 подбиты [4]. 77% потерь
небоевые, из которых 55% безвозвратные.
Какие причины отказов?
"… главным недостатком
были крайне ненадежные в работе главный фрикцион, коробка передач, бортовые
фрикционы и малоэффективный воздухоочиститель. Словом, трансмиссия танка оставляла желать лучшего, выход ее из строя был
массовым явлением"
[12, с.274].
«К этому времени выявились большие
дефекты и у танков КВ. Их тормозные ленты от частых поворотов при длительном
непрерывном движении перегревались и выходили из строя» [Рябышев,
17, с.21]. «К этому времени» это к 25
июня. То есть за три дня войны вдруг выяснилось, что не могло выяснится за
полтора довоенных года.
Тот же букет, что и у Т-35. Это общая болезнь, свойственная всем тяжелым
танкам того времени. Мы подходим к вопросу: почему другие страны, например
Германия, не создали до войны серийных тяжелых танков. И мощные двигатели, и
длинноствольные крупнокалиберные пушки были. Например, была 88-мм зенитка,
которую позже переделали в танковую для "Тигра". Да и первоосновой
советских "монстров" был немецкий "гросстрактор". Так
почему немцы не довели "гросстрактор" до серии?
Дело в том, что каждый вид техники требует определенного
общетехнического уровня. Проблемой была не мощность двигателя, и не технология
изготовления толстой брони или мощной пушки, а трансмиссия. Коробки передач и
фрикционы пригодные для 20-тонных танков быстро выходили из строя, когда им
приходилось двигать 50-тонные махины, особенно при рывках с места или при
подъеме в гору. Сегодняшние историки обвиняют наших танкистов 1941 года в
неумении водить танки. Но они правы лишь отчасти. Да, более опытный водитель
сумеет грамотно управлять 50-тонным танком, будет плавно трогаться с места,
объезжать глубокие лужи. Но нужен ли в экстремальных условиях боя подобный
танк?
Какими бы гениальными не были главные конструкторы, но трансмиссия
ограничивала вес танка. Именно поэтому создание серийного тяжелого танка в
затянулось до 1942 г. в Германии, и до 1945 г. в США. Неужели Германия и США
настолько отстали от СССР в технологии? Нет, просто запускать в серию танки,
пригодные только для парадов, капиталисты, привыкшие считать каждый цент,
считали недопустимой роскошью. Вот почему, даже ремонтировать трофейные КВ
немцы не считали нужным. Они эксплуатировали их до первой поломки, которая
наступала обычно быстро, и потом бросали. Так что "сверхчеловеки" в
своих действиях не отличались от "унтерменшей", сколько бы сейчас не
доказывали обратное.
Дело не в техническом отставании Запада,
а в его рационализме. Пока не решена проблема надежной трансмиссии, способной
выдерживать огромные пиковые нагрузки, ни о каком массовом производстве тяжелых
танков и речи идти не может. В Германии заказ на тяжелый танк был получен еще в
январе 1937 г., почти на два года раньше начала разработки КВ. Однако долгое
время далее испытаний шасси работы не шли. Немцы пытались решить эту проблему,
вообще отказавшись от механической трансмиссии. На опытном танке фирмы Порше
коробки передач не было вовсе. Вместо этого мотор вращал электрогенератор,
вырабатывающий ток. Ток подавался на электромоторы, вращающие колеса. Система
получилась сложной и нетехнологичной, притом требовалось много дефицитной меди.
Это Гитлер понял, а технических проблем понимать не желал и отверг эту систему.
А зря. Выпущенные 90 шасси с электромеханической трансмиссией фирма Порше
доделал как 65-тонные самоходки.
"А.Гитлер самолично присвоил им имя "Фердинанд"
(официальный приказ вышел в начале февраля 1943 г.) и распорядился, чтобы все
выходящие из ворот самоходки отправлялись на фронт без дополнительных
испытаний. Это обстоятельство немало заботило "Фердинанд-фатера" и
он, по его собственному признанию, был очень удивлен, что с фронта не приходило
жалоб на качество изготовления этих неказистых машин" [10].
"Тигры" стали строить с
классической трансмиссией. «С шасси не возникло никаких проблем:
моторно-трансмиссионная группа и ходовая часть были хорошо отработаны на
предшествующих моделях» [13].
Как они были отработаны за пять с
лишним лет видно из опыта их применения.
«23 августа четыре "тигра"
погрузили на железнодорожные платформы и отправили на фронт - Гитлер торопил,
ему не терпелось узнать, каковы новые танки в деле. 29 августа эшелон с боевыми
машинами и личным составом 1-й роты sPzAbt 502 выгрузился на станции Мга,
недалеко от Ленинграда. Уже в ходе выдвижения на исходные позиции для атаки
начались поломки. У двух танков вышли из строя коробки передач, у третьего -
перегрелся и загорелся двигатель. Эти агрегаты, и так работавшие с перегрузкой
по причине большой массы танков, испытывали дополнительную нагрузку из-за
движения по мокрому заболоченному грунту. Под покровом темноты
"тигры" отбуксировали в тыл, и заводские механики, сопровождавшие
машины, занялись их ремонтом. Не подлежавшие восстановлению агрегаты заменили
на привезенные из Германии. К 15 сентября "тигры" были готовы к бою.
21 сентября 1-ю роту sPzAbt 502 передали в
оперативное подчинение 170-й пехотной дивизии, в полосе которой ей и предстояло
действовать. На следующий день "тигры" пошли в атаку. Двигаясь
гуськом по узкой дороге, немецкие танки попали под фланговый огонь советской
противотанковой артиллерии. Один "Тигр" был подбит, а три других
остановились из-за поломок. Эти машины, по-видимому, вышедшие из строя по
техническим причинам, удалось эвакуировать, а четвертая поврежденная осталась
на нейтральной полосе, где простояла почти месяц. Затем по личному указанию
Гитлера ее взорвали [13].
Вот почему первое появление
«Тигров» на фронте прошло незамеченным для советского командования. Такой же
конфуз, произошел с "Пантерой".
"Боевой дебют их не был удачным - только по техническим
причинам из строя вышли 162 (из 192) "Пантеры". Из-за нехватки
тягачей немцам удалось эвакуировать лишь небольшое число танков. 127 машин
остались на территории, занятой Красной Армией, и оказались потерянными безвозвратно" [1].
По советским данным:
"Согласно
найденным политдонесениям, в боях 11 июля — 9 августа 1943 г. от огня советских
войск было уничтожено 43 танка «Пантера» [16].
То есть от 73 по 84 процентов
"Пантер" вышло из строя без участия Красной Армии, причем две трети
безвозвратно. На фоне этого неудачи КВ уже не кажутся такими катастрофическими.
Но еще смешнее получилось с 69-тонным "Королевским тигром".
"Однако низкая надежность "сырой" машины
(разрабатывать которую начали еще в 1942 году, но до "ума" так и не
довели) привела к тому, что на Восточный фронт 5 августа батальон был отправлен
не в полном составе, 14 танков с различными неполадками было сосредоточено в 1
роте, которая осталась в учебном центре. 9 августа батальон прибыл в Польшу и
разгрузился на станции Консуполь в районе города Кельце. Как и показали пленные
из 40 танков, только половина была тяжелыми "Тигр-Б", остальные - не
посылать же в наступление батальон с силами, едва превосходящими танковую роту
- в последний момент дополнили Pz Kpfw IV (слова пленных о прибытии
"Пантер" были, скорее всего, попыткой скрыть от противника появление
на фронте секретной новинки). В ходе короткого марша от станции выгрузки до
штаба 16 ТД, расположенного в районе Хмельник, на трех километрах пути осталось
10 неисправных танков. Потратив пару дней на ремонт и подготовку материальной
части, батальон 11 августа совершив 2-км марш, достиг местечка Шидлув. Так как
марш снова сопровождался поломками новых машин, то к исходу дня в строю
батальона находилось лишь 11 исправных танков "Тигр-Б" - которым и
пришлось принять боевое крещение в наступлении на Сташув" [5].
Кто смеялся над Т-35 и КВ, пусть
теперь посмеется над "Тиграми" и "Пантерами". Правда, в
1943 г. был уже иной уровень технологии и немцам, в конце концов, удалось в
основном решить проблемы. "Тигр" и "Пантера" все же стали
более-менее боеспособными тяжелыми танками. Но даже после этого, "советские танкисты хором утверждают,
что у нас в войсках гораздо больше любили трофейные Pz.IV последних
модификаций". [14, с.493-494]. Теперь понятно, почему немцы
так мало использовали трофейные КВ.
Та же проблема у американцев с
57-тонным танком М6.
"Несмотря на грозный внешний вид, демонстрация Т1Е2 сразу
показала серьезные проблемы с трансмиссией. Так, во время прогона танка по
полигону у него заклинили тормоза и коробка передач. В результате водитель
управлял танком с помощью ручных тормозов и не переключая коробки передач… Зато
успешно был испытан танк с электротрансмиссией" [11].
Эксперименты шли долго.
Американцы хоть и построили 40 М6, но отправить их на фронт воздержались. И
правильно сделали. М6 так же оконфузился бы, как Т-35, КВ, "Тигр" и
"Пантера". И лишь когда технология дошла до создания надежной мощной
механической трансмиссии, американцы начали массовое производство танков М26.
Но было это только в 1945 г. и танки весили 42 тонны (легче на 15 тонн) и
считались средними. Неужели, немцы с американцами, выбрасывали впустую деньги
на никому не нужные эксперименты с различными типами трансмиссий?
Видимо
для товарища Сталина проблемы трансмиссии не существовало в принципе. Решающим
для него были табличные данные тактико-технических характеристик. Вот и была
поставлена заведомо невыполнимая задача танкостроителям. Поэтому нельзя их
винить за выброшенные на ветер миллиарды рублей и тысяч тонн броневой стали.
Они делали все возможное, чтобы исправить положение.
«На Южном фронте в июне 1942 года Ж.Я.
Котина принял командующий Р.Я. Малиновский. Войска под его началом только что
сражались под Барвенково, продвинулись вперед. Однако при этом выяснилось, что
тяжелые танки в распутицу выходили из строя из-за поломок в коробках передач.
Котин вместе с конструктором М.Ф. Балжи и другими специалистами пришел к
выводу, что нужно менять весь узел целиком: в изменившихся боевых условиях с
частыми наступательными операциями тяжелому танку необходимы высокие скорости,
стремительные рывки на любой местности, быстрая смена направлении движения для
уклонения от снарядов качественно меняющейся противотанковой артиллерии
противника (можно подумать, что
раньше Котин этого не знал –Е.Т.). Словом
нужен новый танк с улучшенной трансмиссией и коробкой передач, с иной
конструкцией бортовых фрикционов» [7].
В
1942 г. часть недостатков трансмиссии была устранена на модификации КВ-1С.
«Облегчение танка КВ-1 до 42,5 т в
варианте КВ-1С достигалось уменьшением высоты корпуса и снижением массы
агрегатов силовой передачи, ходовой части (суженая гусеница), уменьшением литой
башни…
Существенные изменения внесли
конструкторы и в силовую передачу танка КВ-1С, установив новый главный
фрикцион, новую коробку передач конструкции Н.Ф. Шашмурина с
демультипликатором, обеспечивавшую восемь передач вперед и две назад. В ходовой
части применялись облегченные ходовые катки и литые траки уменьшенной до 608 мм
ширины» [7].
Н.Ф.
Шашмурину за достижения
в области технологии и создание скоростной коробки передач для танка КВ-1 была
присуждена Сталинская премия, а спустя несколько месяцев за создание ИС-2, он
удостаивается еще одной Сталинской премии. Вот выдержка из интервью
Шашмурина журналу "Советский воин", она многое проясняет.
— Николай Федорович, прежде чем спросить вас
о злоключениях КВ, прошу пояснять само название танка. Почему, например, в
Харькове выпускали прекрасные машины со скромной индексацией Т-34, а
ленинградцы имели привилегию на обозначение своей продукции инициалами вождей?
За что такая честь?
—
Как это ни странно, но злоключения КВ напрямую связаны с его наименованием.
Должен только вас поправить: не все ленинградцы имели привилегию на создание
именных машин. Так, в конце 30-х годов в Ленинграде проектировались и строились
две однотипные многобашенные машины: одна на Ленинградском заводе опытного
машиностроения имени С. М. Кирова под маркой Т-100. другая — на Кировском
заводе (бывшем Путиловском) под именем СМК —Сергей Миронович Киров. Дело в том,
что Специальное конструкторское бюро (СКВ-2) Кировского завода, где
разрабатывались образцы новых танков, возглавлял с 1937года Жозеф Яковлевич
Котин, женатый на воспитаннице Ворошилова. "Котин очень хорошо
ориентировался в быстро меняющихся вкусах высших политических сфер, он
прекрасно угадывал, что, когда и кому было нужно. Живя в полном соответствии с
духом культового времени, для наглядной демонстрации “любви и преданности”
вождям стал присваивать машинам еще на стадии проектирования имена “борцов за
правое дело”. И кто бы мог перечить родственнику Климента Ефремовича? Между
прочим, в КБ сразу же расшифровали новое название не как Клим Ворошилов, а как
“Котин — Ворошилову”. К сожалению, надо признать, что КВ изначально делался не
столько “для войны”, сколько “для показа”...
— Тем не менее “подарочно-показной” танк был
признан лучшим тяжелым танком своего времени. Или не прав?
— И
правы, и не правы. Дело в том, что КВ-1 принято хвалить за прекрасную броню и мощную
пушку. Но ведь это заслуга не танкостроителей. а металлургов, умевших еще в то
время варить лучшую в мире броневую сталь, это заслуга
конструкторов-артиллеристов, создавших перед войной самые лучшие в мире
танковые пушки. Задача тех, кто проектирует танки, всегда заключается в одном:
суметь подобрать уже готовые узлы, рассчитать самую оптимальную компоновку
машины, спроектировать надежную подвеску и все то, что связано с
моторно-трансмиссионным отсеком (МТО) танка. И эта задача оказывается подчас гораздо
сложнее, чем спроектировать просто пушку или просто двигатель. Очень часто
случается, что прекрасные в отдельности компоненты, соединенные вместе, теряют
работоспособность, но ведь бывает и наоборот... Танк КВ, имея неплохие
составляющие, тем не менее не являл из себя настоящей боевой машины — все
упиралось в ненадежную трансмиссию, и грозная с виду машина сказалась просто
балластом Красной Армии...
— Николай Федорович, но ведь сохранились
восторженные воспоминания людей, воевавших на КВ-1 еще во время
советско-финляндской войны, я даже признания вражеских специалистов о явных
преимуществах этого танка над всеми, что были тогда созданы в мире!
— В
этом нет ничего удивительного. Танк действительно поражал своей зримой мощью.
Кстати, руководство Кировского завода прекрасно сориентировалось в ситуации и
сразу догадалось, что эта машина привлечет благосклонное внимание Сталина,
любившего все то, в чем, с его точки зрения, наглядно выражалась мощь
пролетарской державы. И надо было спешить с его показом. Так как в Харькове
создавалась машина, вполне способная стать основным танком Красной Армии, что в
конце концов и произошло. Я был и остался приверженцем тяжелых танков, но
всегда считал, что непродуманная спешка в их проектировании и внедрении в
производство может принести лишь вред. Однако руководство Кировского завода
рассуждало иначе, и все мы работали тогда в режиме какой-то бешеной гонки во
имя приоритета, причем приоритета не столько по отношению к вероятному
противнику, сколько к создателям советского среднего танка. В конце 1940 года
были изготовлены опытные образцы машин, которые тут же отправили на линию
фронта, благо она проходила совсем рядом с Ленинградом. 17 декабря состоялась
первая вылазка нескольких КВ в сторону финских позиций. Машины попали под
обстрел 37-мм пушек, но остались невредимы благодаря толстой броне, способной
выдерживать попадание снарядов и большего калибра, и в Москву сразу ушел
победный рапорт о боевом крещений танков! И буквально через день (!), 19
декабря 1940 года, вышло Постановление государственного Комитета Обороны при
СНК СССР о принятии на вооружение Красной Армии танка, которого фактически еще
не было. Харьковчанам, доказывая и без того очевидную боеспособность Т-34
пришлось гнать своим ходом опытные машины в Москву, а КВ-1 запускался в
серийное производство и принимался на вооружение не имея ни одного (!)
километра испытательного пробега. В это трудно поверить, но это было именно
так, и столь поспешное решение правительства, которое можно объяснить только
результатом закулисных сделок, обернулось в итоге трагедией не одного лишь
КВ-1, а пожалуй, всей серии тяжелых танков, и если бы только танков... Заведомо
обрекались на гибель сотни танковых экипажей, а сухопутные войска лишались
реальной танковой поддержки при внешней видимости наличия в стране танковой
армады.
—
Можно ли было исправить положение? Как сложилась судьба серии КВ в годы войны?
—
Это очень объемный вопрос, и ответить на него можно лишь частично. Хотя КВ имел
от рождения серьезные пороки, но машину можно было не просто спасти, но к
началу войны успеть наладить производство по-настоящему грозных для врага
танков, На Кировском заводе трудились очень талантливые инженеры и прекрасные
рабочие, способные справиться с любой задачей. Необходимо было совсем немного:
грамотно сформулировать и поставить эту задачу, исходя из истинных интересов
настоящей обороноспособности страны, а не в угоду личным амбициям. Прежде всего
надо было создать работоспособную коробку передач и заменить 76-мм пушку
подобающим тяжелому танку 76-мм орудием, которое было созвано в КВ известного
оружейника В. Г. Грабина и испытано в танке КВ.
Однако
ничего этого сделано не было, и в войска продолжали поступать неработоспособные
машины, а пресса тиражировала восторженные отклики о выдающейся победе
советских танкостроителей. Вокруг КВ создавался ореол какого-то чудо-оружия,
чему способствовали и отзывы иностранных специалистов, имевших возможность
оценивать только. внешние характеристики танка. Те рекламации, что шли из
войск, просто игнорировались, а многочисленные поломки объяснялись в первую
очередь плохой подготовкой экипажей. Отказов было так много, что ими занималась
специальная правительственная комиссия, обнаружившая самые серьезные упущения в
конструкции принятой на вооружение машины.
Вместо
устранения выявленных дефектов на Кировском заводе приступили к проектированию
серий бронированных мастодонтов: КВ-3 весом 65 тонн, КВ-4 — 80 тонн, КВ-5 — 100
тонн! Как это ни прискорбно, но явные признаки технического сумасшествия у нас
проявились гораздо раньше, чем в Германии, где только в конце второй мировой
войны пытались сотворить оружие возмездия вроде танка “мышонок”, весившего 180
тонн. Первые же дни Великой Отечественной только подтвердили, что КВ-1 в том
виде, в каком он выпускался, воевать по-настоящему не мог, так как не обладал
никаким реально гарантированным моторесурсом. Вот и получился трагический
парадокс: броня была крепка, а танка быстрого не имелось. Казалось бы, сама
жизнь подталкивала к срочной модернизации КВ, к замене неработоспособной
коробки передач, но, увы, в самое тяжелое для страны время, с конца лета 1941
по весну 1942 года, мы продолжали тратить огромные материальные ресурсы и
человеческие силы для дальнейшего научно-технического поиска. Осенью 1941 года
бала даже предпринята попытка снять с производства КВ-1 и заменить его КВ-3 —
.машиной мощной, но совершенно "сырой" и излишне тяжелой. В первую
военную зиму в Челябинске, куда эвакуировали Кировский завод,
"изобрели" КВ-7, имевший строенную артустановку, три пушки в связке!
Совершенно впустую расходовалась энергия отнюдь не бесталанных людей, впустую
тратились ценные материалы, впустую выливалась высоколегированная сталь... И до
сих пор тот технический авантюризм выдается за некое достижение. Вот, например,
что говорится в солидном фолианте “Оружие Победы”, выпущенном издательством
“Машиностроение” в 1987 году: “В конструкторском бюро ЧКЗ под руководством
Главного конструктора Ж.Я. Котина были развернуты работы по проектированию
перспективных модификаций тяжелого танка: КВ-7, КВ-8, .КВ-9... Весной 1942 года
для замены танка КВ-1 было начала проектирование нового танка КВ-13.обладавшего
свойствами тяжелого при массе и скорости движения среднего танка”. На этой
цитате стоит остановиться.
Итак,
мы не имели нормального тяжелого танка, но "развернули работы по
модификации" аж в целых трех новых , образцах! А как, скажете, понимать
абракадабру, касающуюся КВ-13, “обладавшего свойствами тяжелого при массе
среднего”?! Все свойство тяжелой машины в ее весе, обусловленном мощной противоснарядной
броней! Прибегнув к морской аналогии, можно сказать, что эсминец ни при каких
условиях не будет обладать свойствами линкора. А в танкостроении, как видите,
это вполне допускалось...
Все
“перспективные” метания кончились печально. В 1942 году в том числе из за
отсутствия достаточного количества надежных тяжелых танков трагическим провалом
завершились операции Красной Армии в Крыму и в районе Харькова. КВ-1 полностью
дискредитировал и себя, и саму идею создания тяжелых машин. В принципе все было
готово для принятия постановления о прекращении выпуска всех модификаций КВ и о
переходе танковых заводов страны на производство Т-34. Бывшие апологеты
тяжелого танкостроения неожиданно изменили точку зрения, став приверженцами
машин исключительно “средних весовых категорий”. Казалось, что судьба тяжелых
танков решилась. Но тут появился КВ-1С прославивший себя в Сталинградской битве
и показавший самые лучшие качества в танковом побоище на Курской дуге, тут
появились немецкие “тигры” и “пантеры”, и стало ясно, что тяжелым танкам еще
очень рано играть отбой..."
Вот такое мнение одного из создателей КВ. Но даже роль "подарочно-показного" оказалась
не под силу КВ. Вот что писала газета "Правда" о знаменитом
московском параде 7 ноября 1941 г.
"Завершая марш советской военной
техники, площадь заняли танки. Их было 200! Сначала по заснеженному асфальту
прошли маленькие подвижные танкетки, вздымая за собой облачка снежной пыли. За
ними шли легкие танки, средние и тяжелые. Эти стальные громады ломают
фашистский натиск, грозной смертью обрушиваются на врага, давят и раздавливают
его технику и живую силу" [2, с.531].
К
началу контрнаступления под Москвой на трех фронтах было 774 танка. В
ноябрьском параде участвует 200 танков, то есть более четверти наличного
состава. Парад важнее войны! Об этом газета "Правда" пишет с
гордостью. А вот о чем "Правда" не писала, но что видели
присутствующие на Красной площади в тот день. Два последних КВ у мавзолея, на
глазах у изумленной публики, Политбюро и товарища Сталина, вдруг развернулись и
пошли назад. Оказалось, по рации получили призыв от третьего, который
забуксовал и не мог подняться на площадь [8, с.151]. В каком
болоте перед Красной площадью сумел забуксовать КВ? Если он не в состоянии
въехать на площадь, в состоянии ли он добраться до фронта? Правда, доползающие
выдерживали огромное число попаданий и наносили противнику большой ущерб.
Например, танк № 864 из 1-й танковой дивизии.
"Старший
лейтенант Зиновий Колобанов — его экипаж (в состав входили механик-водитель
старшина Н. Никифоров, командир орудия старший сержант А. Усов,
радист-пулеметчик старший сержант П. Кисельников и младший механик-водитель
красноармеец Н. Родников). 19 августа 1941 года за 3 часа боя в районе совхоза
"Войсковицы" Ленинградской области уничтожил 22 танка противника
(абсолютный рекорд — за 3 часа 22 уничтоженных танка). Бой был проведен по всем
правилам военного искусства. Группа из 4 тяжелых танков, которую возглавлял
Колобанов, устроила засаду немецкой колонне и мастерски расстреляла ее. Первыми
двумя выстрелами были подожжены две головные немецкие машины, они остановили
танки, идущие следом. Задние, не понимая, что произошло, напирали вперед,
сжимая колонну. В тот момент Зиновий Колобанов поражает гитлеровскую машину,
шедшую в хвосте. Колонна танков оказалась в ловушке. Советский экипаж в упор
расстреливал врага. Мастерски действовал не только экипаж Колобанова (танк KB получит 135 "ранений" от снарядов противника, но не вышел из
строя), но и другие. Экипаж лейтенанта Сергеева уничтожил 8 танков, а экипажи
лейтенантов Евдокимова и Ласточкина -по 4. В результате из 4-х танков
уничтожено 38 машин противника [3, с.6].
Колобанова наградили орденом Ленина, но звание Героя
Советского Союза не присвоили. В ближнебомбардировочной и штурмовой авиации как
раз в этот день 19 августа вышел приказ, по которому звание Героя присваивали
за 30 боевых вылетов днем и 20 ночью [9, с.4]. Потому что
риск. А действия Колобанова подвигом не сочли, поскольку риска за такой броней не
было. Ведь 135 раз его должны были подбить! Избиение младенцев это не подвиг.
За хорошую работу дали орден Ленина, и хватит. Мастер, но не герой. Кстати,
другой знаменитый танковый ас, лейтенант Дмитрий Лавриненко на Т-34 уничтожил
52 немецких танка, но тоже Героя не получил. Ни в Военной энциклопедии, ни в
книге "Битва под Москвой" [2, т.1] в перечне
"Герои Битвы под Москвой" (большой перечень!) фамилии Лавриненко нет.
Ну не герой и все тут.
Если
каждый из 677 КВ, числящихся в списках к началу войны, уничтожил по десятку
(даже без более) вражеских машин, то вся фашистская армия вторжения была
уничтожена минимум дважды. А если учесть общее производство КВ, официально
составившее 4771 танк, то все немецкие танки и штурмовые орудия, выпущенные как
в довоенные, так и в военные годы, должны были быть уничтожены только КВ, без
всякого участия остальной Красной Армии.
По
официальным данным, в 1941 г. потеряно 900 тяжелых танков [15, с.475],
из которых, как мы уже знаем, Т-35 было 47. В примечаниях к таблице сказано,
что "в графах "Потери"
учтены боевые и небоевые потери вместе, так как удельный вес небоевых потерь
незначителен, кроме авиации" [15, с.481]. Очень
незначительные, всего 70 процентов.
Литература.