До сих пор идут споры, нужны ли нам
самозарядные винтовки с 10-зарядным
магазином?
Люди, которые живут традициями
гражданской войны,
дураки, хотя они и хорошие люди, когда
говорят:
"А зачем нам самозарядная
винтовка?"
(И.В. Сталин)
Ведущий советский теоретик, отец советского оперативного искусства
предсказывал:
«Магазинная винтовка уже не является тем
оружием, над которым работают заводы в мирное время. Ее производство
сократилось, а в некоторых странах даже приостановилось. С объявлением войны,
когда развернется военная промышленность и армиям потребуются новые запасы
оружия, промышленность будет изготовлять современное автоматическое ружье по
изготовленным в мирное время образцам. Так как во время войны в течение одного
года требуется почти полная замена ручного оружия, то вся или большая часть
пехоты может оказаться к концу первого года войны с новым ручным оружием» [Триандафилов, 11, с.17].
Предсказание сбылось с точностью до наоборот. Красная Армия,
вступив в войну с автоматическими и самозарядными винтовками, завершила ее с
магазинными трехлинейками.
Еще в 1863 г. в Америке Регулом Пилоном был взят первый патент на
автоматическую винтовку [5, с.84]. После этого разными инженерами разных
стран было создано огромное количество образцов, но далее войсковых испытаний
они не пошли. При всей привлекательности идеи, общий технологический уровень не
позволял создать безотказную систему, способную функционировать в сложных
условиях войны. Первой страной, принявшей на вооружение автоматическую винтовку
и начавшую массовое производство, был, как Вы уже догадались, Советский Союз.
Это была автоматическая винтовка Симонова АВС-36, принятая на вооружение РККА в
1936 г. И уже 1 мая 1938 г. 1-я Московская Пролетарская тогда еще стрелковая
дивизия на диво всему свету маршировала с этими винтовками по Красной Площади.
"Создание автоматической винтовки, годной для
массового вооружения, явилось большим достижением советской оружейной техники,
Ни одно крупное иностранное государство не имело на вооружении своей армии
подобного оружия. Американцы, также работая в это время над созданием самозарядной винтовки, считали, что
США единственная в мире страна, которая по уровню техники может иметь на вооружении
самозарядную винтовку" [2,
с.62].
Пока американцы, гордясь своей
исключительностью, работали над самозарядной винтовкой, мы, совершив
технологический прорыв, сразу создали автоматическую. Это, по сути, означало,
что каждый красноармеец получал не больше, не меньше – пулемет. Довоенная
пехота РККА по огневой мощи стала такой же, как пехота XXI века. Даже мощнее,
поскольку современная пехота использует патроны уменьшенной мощности и, следовательно,
меньшей дальнобойности и пробивной силы. Круто? Даже слишком круто. Как вскоре
выяснилось, именно из-за слишком большой мощности винтовочного патрона отдача
была такова, что после первой пули все остальные летели мимо. Да и где
напастись столько патронов? Даже товарищ Сталин понял, что с автоматическими
винтовками несколько погорячились. Вот что писал Б.Л. Ванников:
"Отдавая предпочтение СВ, Сталин
отмечал, что хочет исключить возможность автоматической стрельбы, ибо, как он
говорил, в условиях боя нервозное состояние стрелков толкнет большинство их на
бесцельную непрерывную стрельбу, нерациональное расходование большого
количества патронов. Исходя из этих соображений, он отклонил и предлагавшееся
военными компромиссное решение — изготовлять и поставлять переводчик для
автоматической стрельбы в качестве отдельной запасной детали" [3, с.155].
В качестве самозарядной, вопреки предложению
Ванникова взять винтовку Симонова, была выбрана винтовка Токарева. Итак, сделав
сразу два шага вперед, мы сделали один шаг назад. Ну что ж, пусть не
современная пехота, но все равно круто. Как говорил товарищ Сталин:
«А возьмите нашу старую винтовку 5-зарядную и
самозарядную винтовку с десятью зарядами. Ведь мы знаем, что - целься,
поворачивай, стреляй, попадется мишень - опять целься, поворачивай, стреляй. А
возьмите бойца, у которого 10-зарядная винтовка, он в три раза больше пуль
выпустит, чем человек с нашей винтовкой. Боец с самозарядной винтовкой равняется
трем бойцам. Как же после этого не переходить на самозарядную винтовку, ведь
это полуавтомат. Это страшно необходимо» [4, т.2, с.279].
А
по воспоминаниям Ванникова "… он
любил повторять, что стрелок с самозарядной винтовкой заменит десятерых,
вооруженных обычной винтовкой. Кроме того, говорил Сталин, СВ сохранит силы
бойца, позволит ему не терять из виду цель, так как при стрельбе он сможет
ограничиться лишь одним движением — нажимать на спусковой крючок, не меняя
положения рук, корпуса и головы, как это приходится делать с обычной винтовкой,
требующей перезарядки патрона Сталин
считал очень важным, чтобы самозарядная винтовка могла производить до 20-25
выстрелов в минуту или примерно вдвое больше, чем винтовка образца 1891-1930
годов. " [2, с.154-155].
Вот что такое самозарядная винтовка! Когда мы подсчитываем
соотношение сил, то должны узнать, сколько наших пехотинцев вооружены СВТ и считать
этих бойцов за троих или десятерых. Скажем если на 1.01.1941 г. РККА
располагала 422,5 тыс. самозарядных винтовок [1, Док.272], то их стрелков следует учитывать как
толи 1,2 млн., толи как 4 млн.
Теперь дело за внедрением винтовки в
массовое производство. Но вначале надо отработать опытный образец, устранить
недостатки, подготовить чертежи и технологический процесс. Но это не наш путь.
У нас иначе ‑ вначале начинается серийное производство, а уж потом все
остальное.
"К организации производства
самозарядной винтовки Токарева мы приступили на одном из оружейных заводов. Так
как чертежи не были отработаны, то по указанию наркомата вооружения они
уточнялись в процессе подготовки и освоения производства. При этом устранялись
конструктивные недостатки, а также недоделки, мешавшие правильному ведению
технологического процесса при массовом выпуске самозарядной винтовки. Объем
этих работ оказался весьма значительным, так как Токарев доводил свои образцы
только отстрелом и напильником, пренебрегая помощью грамотных
инженеров-конструкторов, расчетчиков и технологов при подготовке элементов
технической документации.
В результате сроки начала серийного
выпуска срывались, и наркомат обороны пожаловался на меня Сталину, утверждая,
что задержка была следствием отрицательного отношения к этой винтовке со
стороны наркомата вооружения. Мне даже не пришлось давать объяснения. На
заседании, куда я был вызван, Сталин изложил содержание жалобы наркомата
обороны и тут же, не открывая обсуждения этого вопроса, продиктовал
постановление. Оно было настолько кратким, что я запомнил его почти дословно. В
нем было сказано: предложить товарищу Ванникову прекратить колебания и ускорить
выпуск СВ Токарева. После долгих мытарств завод, наконец, начал их выпускать и
поставлять армии» [3, с.157].
Еще бы после такого "предложения" не начать. Зато теперь
Красная Армия уж точно самая передовая армия в мире.
«Но прошло совсем немного времени, и
посыпались жалобы на то, что самозарядная винтовка тяжела, громоздка, в
эксплуатации сложна, и бойцы всеми силами стремятся от нее избавиться. А так
как шла война с белофиннами и дело дошло до Сталина, назревал скандал» [3, с.157].
Ну не хочет красноармеец быть сильнее трех-десяти врагов. Тяжела
для него эта ноша. Тогда Сталин вспомнил, что АВС была полегче, чем СВТ и тут
же приказал:
"Надо
прекратить изготовление винтовок Токарева и перейти на изготовление винтовок
Симонова" [3, с.157].
Вот
так просто взять, и вместо одной делать другую, поменьше весом. Ванников пришел
в ужас от сталинского решения.
"Как я ни был поражен этими
обвинениями, возражать и оправдываться было неуместно. Но в то же время я сразу
представил себе последствия такого решения и решил попытаться предотвратить
его. Я учел и то благоприятное в данном случае обстоятельство, что мы были
одни. Ибо если бы присутствовал кто-нибудь еще, то он, несомненно, поддакивал
бы Сталину, и тогда уже трудно было бы что-либо доказать. Итак, я сказал, что
прекращение производства токаревских СВ приведет к тому, что у нас не будет ни
их, ни симоновских, так как выпуск последних можно, начать не ранее чем через
год-полтора. Сталин подумал, согласился и отказался от своего намерения. Вместо
прекращения производства винтовки Токарева он предложил конструктивно улучшить
ее, главным образом в части снижения веса, и уменьшить тесак, сделав все это
без замены большого количества технологической оснастки…
Комиссия была сформирована в ту же ночь.
Начавшуюся вслед за тем работу вели наспех. Комиссия стремилась облегчить вес
металлических деталей путем сверления отверстий, увеличения фасок и т. п., а
деревянных — утончая их. Битва шла за каждый грамм веса винтовки, за каждый
час, приближавший начало выпуска облегченных СВ. Но как ни спешили, все же
потребовалось немало времени. Да и переделанное всегда хуже нового" [3, с.157-158].
Действительно,
облегченная винтовка (СВТ-40) оказалась еще менее надежной. Вот букет, которым обладала СВТ-40.
"Неудобство
газорегулировки, возможность утери отъемного магазина, чувствительность к
загрязнению, запылению, густой смазке, высокой и низкой температурам" [2, с.69].
Интересно, а к чему она не чувствительна и бывает ли война без
грязи и пыли? Но, невзирая на все это, такими винтовками решили перевооружить
всю Красную Армию.
"Наступил 1941 год. Наркомат
обороны неожиданно изменил свой очередной годовой заказ, включавший около 2
миллионов винтовок, в том числе 200 тысяч самозарядных. Он пожелал увеличить их
выпуск до 1 миллиона штук и в связи с этим даже готов был полностью отказаться
от обычных (драгунских) винтовок.
Наркомат вооружения счел это требование
непонятным. Время было напряженное, задача укрепления обороноспособности страны
ставилась острее, чем когда-либо. И вдруг — заказ только на СВ, которая при
всех своих достоинствах не могла полностью заменить обычную винтовку — что
имели в виду военные,— так как оставалась пока сложной и тяжелой.
Решение этого вопроса было передано в
комиссию, состоявшую из В.М. Молотова (председатель), Н.А. Вознесенского, Г.М.
Маленкова, Л.IL Берия, С.К. Тимошенко, Г.К. Жукова и других" [3, с.158].
Ванников
привел комиссии "тысяча и один довод", почему полностью заменять производство
магазинных винтовок на самозарядные нельзя.
"Но никакие доводы не были приняты
во внимание. Напротив, пришлось выслушать немало резких упреков, и, как это ни
странно, особенно нападал на наркомат вооружения Н.А. Вознесенский, который в
то время ведал оборонной промышленностью и, казалось, должен был знать хоть
основную, главную суть вопросов, К сожалению, он ее не знал, хотя и был
незаурядным человеком. В конце концов, председатель комиссии заявил:
— Нам не нужны ваши устаревшие
винтовки" [3, с.158-159].
Итак, самой передовой армии мира устаревшие винтовки Мосина не
нужны. Пусть отсталые немцы передергивают затворы своих Маузеров. Правда,
Ванников, апеллируя к Сталину, все же сумел на 1941 г. отстоять производство
магазинок до полного перехода на самозарядные винтовки. В конечном счете, в
плане военных заказов на 1941 г. (при работе вне режима полной мобилизации)
предусматривалась поставка 1100 тыс. самозарядных и 700 тыс. магазинных винтовок
[1, док.272]. Страшно даже представить, что было бы
со страной, если бы производство винтовок Мосина было полностью прекращено.
Восстановить его в годы войны было бы весьма сложно.
Про автоматические винтовки позабыли и вспомнили вдруг в середине
войны. Ванников описывает вот такой эпизод.
"Однажды Сталин сказал мне по
телефону, что получил от Н.А. Булганина сообщение об одном фронтовике, который
очень легко переделал самозарядную винтовку в автоматическую.
— Я дал указание,— сказал Сталин,—
автора наградить за хорошее предложение, а за самовольную переделку оружия
наказать несколькими днями ареста. Вам я звоню потому, что хочу послать
сообщение товарища Булганина на ваше заключение. Вы прочтите и напишите ваше
мнение.
Я был наркомом боеприпасов, а винтовки
изготовляла промышленность вооружения. Но когда я напомнил об этом Сталину, он
ответил:
— Хорошо помню, что вы теперь нарком
боеприпасов, но я вам звоню не как наркому, а хочу знать именно ваше мнение.
Материал немедленно был мне доставлен.
Просмотрев его, я пришел к выводу, что упомянутый фронтовик, как видно, работал
раньше на винтовочном заводе и знал, что автоматическая и самозарядная винтовки
— одно и то же, если не считать названной выше детали (переводчика).
Приспособив ее к СВ, он и получил автоматическую винтовку" [3, с.155].
Ванников не помнит даты этого эпизода и говорит, что было это,
кажется, в 1943 г. Судя по всему, эпизод был не позднее мая 1942 г. Возможно
именно он и послужил причиной того, что 20 мая 1942 г. ГКО принял постановление
о производстве автоматических винтовок — АВТ-40, представляющих собой СВТ-40 с
переводчиком. Если бы выше описанный эпизод произошел после постановления, то
Булганин и Сталин такой переделке не удивились бы. Казалось бы, так просто —
добавил одну деталь, и самозарядная стала автоматической. Но вот что из этого
получилось.
"Опыт боевого применения
автоматической винтовки показал, что конструкция самозарядной винтовки Токарева
при использовании ее в качестве автоматической не обеспечивает требуемой
прочности деталей и безотказности работы автоматики. Изменение режима работы
огня привело к понижению живучести деталей винтовки и увеличению количества
задержек, в том числе таких серьезных, как поперечный разрыв и неизвлечение
стреляной гильзы, неоткрытие затвора и осечки. Причиной таких задержек являлась
недостаточная жесткость ствола и ствольной коробки и непригодность конструкции
ударно-спускового механизма для автоматической стрельбы. По кучности боя
автоматическая винтовка уступала даже карабину обр.1938 г., а при стрельбе
короткими очередями и непрерывным огнем — ППШ-41 и ППС-43. Кроме того, она
сохраняла все недостатки, присущие самозарядной винтовке. В донесениях с
фронтов отмечалось, что как СВТ-40, так и АВТ-40 используются в боевых условиях
недостаточно, что войска объясняют сложностью конструкции, недостаточной
надежностью и меткостью самозарядных и автоматических винтовок" [2, с.71].
В 1941 г. было произведено более миллиона самозарядных винтовок. В
первую очередь ими вооружали именно те части, на которые были возложены самые ответственные
задачи.
"Обеспечение частей
проводить в следующей очередности: механизированные корпуса, моторизованные
бригады, воздушно-десантные бригады, стрелковые полки дивизий, кавалерийские
дивизии, и в дальнейшем — остальные части" [12, с.35].
Однако бойцы самозарядные винтовки не любили и предпочитали
обычную "трехлинейку", которая, по мнению, Молотова и Ко не нужна. С
1942 г. промышленность принялась производство СВТ сворачивать, а 3 января 1945
г. последовало окончательное решение ГКО о снятии с производства самозарядных и
автоматических винтовок обр.1940 г. Это по официальным данным. А по данным
замнаркома вооружений Новикова, который отвечал именно за производство
стрелкового оружия:
«К исходу 1942 года производство
самозарядных винтовок прекратили» [10, с.74].
Таким образом, в конце войны наша промышленность стала выпускать
исключительно винтовки Мосина. За годы войны этих "устаревших и
ненужных" винтовок было выпущено более 10 миллионов штук! Совершив в 1936
г. технологический прыжок в XXI век, мы затем улетели в век XIX. Да что там
XIX, у нас возродились гренадеры XVIII века!
«Из пополнений, поступивших
централизованным порядком, собственных ресурсов 4-й армии и местного советского
и партийного актива нами была сформирована стрелковая бригада. Многие ее
подразделения вследствие нехватки стрелкового оружия вначале были вооружены
только гранатами. Командиром бригады был назначен генерал-майор Г. Т. Тимофеев,
служивший во время первой мировой войны в гренадерском полку. Поэтому бригада
стала называться “гренадерской” (в XVIII — XIX веках на вооружении у гренадеров
были ручные гранаты)» [Мерецков, 8,
с.241].
А если и гранат нет? Тогда прямая дорога в XIII век!
Вот
что вспоминает А.И. Микоян.
"Когда Ворошилов был назначен
командующим в Ленинград, он потребовал, чтобы Ленинграду было дано необходимое
количество винтовок. В этом ему было отказано, так как потребность в винтовках
на других фронтах была большей. Тогда Ворошилов вместе со Ждановым провел
решение о производстве на ленинградских заводах холодного оружия (пик,
кинжалов, сабель). Узнав об этом, Сталин возмутился… это распоряжение было
отменено" [6, с.36].
В
годы войны был создан прекрасный патриотический фильм "Александр
Невский". В нем под звуки песни "Вставайте люди русские"
собирается ополчение с пиками и мечами на защиту родной земли. И вот, как 700
лет назад, люди русские с пиками наперевес должны были ринуться на новоявленных
псов-рыцарей и покрошить их в капусту. В Ленинграде Сталин не позволил
Ворошилову стать Александром Невским. А на
Украине?
"Ведь когда началась война, к нам
пришли рабочие "Ленинской кузницы" и других заводов, просили дать им
оружие. Они хотели выступить на фронт, в поддержку Красной Армии. Мы им ничего
не могли дать. Позвонил я в Москву. Единственный человек, с кем я смог тогда
поговорить, был Маленков. Звоню ему: "Скажи нам, где получить винтовки?
Рабочие требуют винтовок и хотят идти в ряды Красной Армии, сражаться против
немецких войск". Он отвечает: "Ничего я не могу тебе сказать. Здесь
такой хаос, что ничего нельзя разобрать. Я только одно могу тебе сказать, что
винтовки, которые были в Москве у Осоавиахима (а это винтовки с просверленными
патронниками, испорченные), мы приказали переделать в боевые, велели заделать
отверстия, и все эти винтовки отправили в Ленинград. Вы ничего не сможете
получить". Вот и оказалось: винтовок нет, пулеметов нет, авиации совсем не
осталось. Мы оказались и без артиллерии. Маленков говорит: "Дается
указание самим ковать оружие, делать пики, делать ножи. С танками бороться
бутылками, бензиновыми бутылками, бросать их и жечь танки". И такая
обстановка создалась буквально через несколько недель! Мы оказались без
оружия" [Хрущев, 15, с.321].
Кем
это дается указание об изготовлении пик? Самим Маленковым, или кем-то другим,
кто повыше Маленкова? Но выше Маленкова только Сталин.
"Я был членом Политбюро, вращался в
кругу Сталина, правительства. Разве мог я думать, что у нас буквально в первые
дни войны не будет даже достаточного количества винтовок и пулеметов? Это
элементарно. Даже у царя, который готовился к войне с Германией, оказались
большие запасы винтовок: у него только в 1915 г или 1916 г. не хватало
винтовок, а у нас винтовок и пулеметов не хватило на второй день войны. А ведь
наши возможности в смысле экономики были несоизмеримо выше, чем у царского
правительства. Я был поражен. Как же так, никто не знал? Я не знаю, знал ли об
этом Сталин до войны. Наверное, тоже не знал. Но Ворошилов не мог не знать. Что
же тогда наркому еще знать, если не это, то есть состояние вооруженности и
накопление на случай войны резервов, боеприпасов, артиллерийского и пехотного
вооружения? А оказалось, что не знает. Это преступление! … Я не знаю, кто знал
тогда из членов правительства и Политбюро, кроме Сталина, о состоянии вооружения
РККА, его качестве и количестве. Знал ли Сталин все? Думаю, что, наверное, и
сам Сталин хорошо этого не знал"
[Хрущев,
15, с.277, 280].
Часто
в полемике мне говорят весьма уважаемые люди, что я не понимаю простой вещи.
Что, дескать, воюет не техника, воюют люди. Но если это так, если техника не
воюет, то зачем в ее разработку вкладывают такие средства. Или правы были
Ворошилов и Маленков? Дешево и сердито — пики с саблями. Как показали события
августовского путча, танк можно остановить, пихая в гусеницы стальную арматуру.
А вот по самолетам как? Из луков? Да, я действительно этого не понимаю. Даже в
упоминаемом фильме содержится мораль о значении качественного изготовлении
оружия. Кузнец гибнет из-за того, что в свое время схалтурил и пошел в бой в
недоделанной кольчуге. "Коротка кольчужка," — предостережение для
бракоделов.
Знали
ли эту ситуацию немцы? Знали, и очень даже хорошо. Ведь брали же они в плен и
«гренадеров», и «пикинеров» и безоружных.
«5. Возможности русских. Неиссякаемые
людские резервы. Военный потенциал хотя и велик, но все же ограничен (недостаток винтовок, танковые войска не
имеют танков и т.п.) [Гальдер, 17, 25.07.41].
Так
куда же исчезли довоенные запасы винтовок? Вот какое объяснение дает А.И.
Микоян.
«С
первого дня войны стала сказываться наша плохая подготовка к ней. Примеров тому
немало. Скажу лишь об одном из них. Через месяц после начала войны у нас не
стало хватать винтовок. Начали отбирать их у милиции, у охраны складов, по
городам и селам для нужд фронта. Как это могло случиться? Ведь у нас было
достаточное количество винтовок для обеспечения всей армии. Оказалось, что
часть дивизий была сформирована по норме мирного времени. Винтовки же для
обеспечения по нормам военного времени хранились в этих дивизиях, а они
находились близко к границе. Когда немцы прорвали фронт и стали наступать,
оружие было ими захвачено. В результате прибывавшие на фронт резервисты
оказались без винтовок» [Микоян, 9].
Вроде
логично, хранились винтовки в неразвернутых дивизиях вблизи границ и были
потеряны, не успев попасть в руки бойцов. Да вот казус, неразвернутых дивизий
вблизи границ не было. Официально существовало три штата стрелковых дивизий.
Штат
4/120 (6-тысячные): положено иметь 3685 винтовок.
Штат
4/100 (10-тысячные): положено иметь 7818 винтовок.
Штат
военного времени (14-тысячные): положено иметь 10420 винтовок.
Официально
из 96 стрелковых дивизий приграничных округов 70 дивизий были штата 4/100.
Фактически же в рамках больших учебных сборов с апреля по вторую декаду июня
призвано 768 тыс. человек, в основном направленных в дивизии этих округов и после
начала войны официально зачисленных в кадры. С учетом их из 96 стрелковых
дивизий приграничных округов:
20
– имели численность 14 тыс. человек
70
– были доведены до численности 12 тыс. человек
6 –
имели по 11 тыс. человек [7, с.29, 31].
Таким
образом, если и хранились в этих дивизиях винтовки для резервистов, то в весьма
незначительном количестве. Большинство 6-тысячных дивизий находилось во внутренних
округах, и потому потерять свои винтовки в приграничных сражениях не могли. Так
же как и винтовки, предназначенные для вновь созданных в военное время дивизий.
Так что объяснение товарища Микояна не годится. А ведь Микоян невоенный человек
и раз он так говорит, значит, так ему военные ситуацию объясняли.
Но вернемся к самозарядным винтовкам. В чем сегодня видят главную
причину ее неудачи.
"…детали винтовки
работали весьма в напряженных режимах. Эти детали были чувствительны к точности
соблюдения заводской технологии, требовали внимательного ухода, качественных
смазок. В военных условиях, когда значительный процент рабочих оружейных
заводов составляли недавние выпускники школ фабрично-заводского обучения (ФЗО),
а изготовленные ими винтовки вручались солдатам, прошедшим лишь курс молодого
бойца, обеспечить как технологическую дисциплину, так и правильную эксплуатацию
винтовок было довольно трудно" [13, с.54-55].
Так оказывается выпускники ФЗО и молодые бойцы виноваты? Один
охотник, весьма известный в определенных кругах человек, как-то похвастался
мне, что имеет винтовку СВТ. "Ее
чистит надо, а на фронте чистить неохота. Хочется спать и кушать… Я с СВТ
охотился с 1990 по 1993. Стреляла просто прекрасно. Ни одного заедания. А
всего-то делов, что вовремя поменяй масло, да почисть".
Такие вот, дескать, в Красной Армии лодыри были. Чистить ленились, а потом
удивлялись, что не стреляет.
Но посмотрим, что у немцев. Немцы славятся точностью, аккуратностью
и дисциплиной. В конце 1941 г. на войсковые испытания поступила самозарядная
винтовка Вальтера G.41(W).
"На деле винтовка не
оправдала себя… при каждом 3-м и 4-м выстреле возникают задержки: например, в
результате невыбрасывания гильз, незамыкания затвора и в результате легкого
загрязнения скользящих частей. Чистка должна производиться очень тщательно, так
как в результате порохового нагара скользящие части слипаются, что затрудняет
разборку винтовки… Стрелок, после применения винтовки в нескольких боях сдал
ее, потребовав карабин 98к, так как самозарядная винтовка принесла ему больше
затруднений, чем пользы" [2, с.67].
Как мы видим выпускники ФЗО и молодые бойцы-лодыри тут ни при чем.
У арийцев тоже самое (или они тоже лодыри). Только у них все ограничилось
тысячами экземпляров, а у нас более миллиона за один только за 1941 г. Еще
хорошо, что не прекратили совсем производство "трехлинеек". Пусть она
не скорострельная, пусть после каждого выстрела надо передергивать затвор, но
боец всегда знал, что в трудную минуту не подведет.
Так может, Токарев плохую винтовку сделал?
"Созданная на базе
СВТ-40 снайперская винтовка пользовалась большим успехом у снайперов благодаря
хорошей меткости стрельбы и достаточно высокой надежности. При этом снайперы,
естественно, знали свое оружие и использовали его грамотно" [13, с.55].
Снайпер человек особый. Ему винтовку с повышенными допусками
делали. Он с ней словно скрипач со скрипкой обращается. Хорошей смазкой заранее
запасется и ни с кем ей не поделится.
Но как же американцы? Действительно, они стали единственной
армией, вооруженной в годы войны массовой самозарядной винтовкой Гаранда М1. Но
технология у них была уже несколько отличная от нашей. Приняли ее на вооружение
в 1936 г., одновременно с нашей винтовкой АВС-36, но темпы производства росли
крайне медленно. В 1940 г. было выпущено всего 50000 "Гарандов" [14, с.215]. Лишь после вступления США в войну
развернулось по настоящему массовое ее производство. За столь долгий срок
"Гаранд", что называется, довели до ума. Но главная причина успеха в
том, что американцы участвовали в несколько другой войне, когда и качественной
смазки навалом, и главным видом боевых действий пехоты было конвоирование
пленных. А вот послать бы их (да и нашего знаменитого охотника) в Сталинград,
где бой день и ночь не стихает, где от обстрела в канализации прячутся, по уши
в дерьме. Не самое хорошее место для чистки капризного оружия. Да и где время
взять. Днем бой, а ночью…
"Подразделения,
успевавшие за ночь переправиться на правый берег, нужно было сейчас же, ночью,
развести и поставить на позиции, а грузы раздать войскам, иначе они были бы
уничтожены бомбежкой. Лошадьми и машинами на правом берегу Волги мы не
располагали: их негде было держать и прятать от пуль, бомб, снарядов и мин.
Поэтому все доставлявшееся через Волгу разносили на огневые позиции на своих
плечах воины. Днем они отбивали яростные атаки врага, а ночью без сна и отдыха
должны были перетаскивать на себе боеприпасы, продовольствие, инженерное
имущество. Это изматывало, изнуряло защитников города, но не снижало
боеспособность частей. И так продолжалось не день, не неделю, а все время, пока
шли бои" [Чуйков, 16,
с.155]. А после этого,
"всего-то
делов, что вовремя поменяй масло, да почисть".
По ленд-лизу много нам разной техники американцы поставили. Но про
"Гаранды" что-то не слыхал. Видно перестал товарищ Сталин
троих-десятерых бойцов с магазинками к одному с самозарядкой приравнивать.
После пик и сабель "устаревшие винтовки" чудо-оружием казались. И
производство магазинок наладили. Правда, в ущерб качеству.
«Тот, кто видел эти военного времени
винтовки, тем более кто воевал с ними, помнит, что они действительно не были
отшлифованы или отлакированы так, как винтовки довоенного изготовления, они уже
не имели тщательно вороненных стволов, но прекрасно выполняли свою основную
роль — метко и безотказно разили врага»
[10, с.124].
В ход шло даже то, что забраковала царская приемка времен Первой
империалистической войны. Вот такой подарок нашло руководство Ижевского
оружейного завода.
«— В старых
подвалах завода, — сказал он, — лежит не менее шестидесяти тысяч готовых
ствольных коробок. Они лежат там еще с дореволюционного времени. Коробки имеют
небольшие отступления по размерам. И хотя их забраковали, но выбрасывать не
стали. Может, стоит посмотреть их?
Поблагодарил
начальника ОТК за ценную информацию. Попросил зайти директора завода Иванова.
Вместе с Осинцевым поручил ему подобрать надежных, неболтливых ребят, собрать
двадцать винтовок со старыми коробками, отстрелять и определить, есть ли
отклонения в сравнении с коробками, выпускаемыми теперь.
Испытания
показали, что отклонения в коробках прежних выпусков от нынешних столь
незначительны, что никак не влияют на боевые качества и срок службы винтовки.
Собрав руководство завода, попросил директора рассказать о найденных в подвалах
ствольных коробках и о том, что они успешно прошли проверку.
В цехе
ствольной коробки вдоль стен поставили за ночь два конвейера, установили
полировальные станки, чтобы подшлифовать коробки, придать им новый вид. Усилили
контроль за возможными отклонениями в размерах. Военпред Белянчиков настоял на
дополнительной проверке, которая подтвердила полную годность обнаруженных
ствольных коробок» [10, с.128].
То есть, несмотря на катастрофическую нехватку
винтовок в царской армии, отступления по размерам явились причиной
забракования. И эти пролежавшие четверть века побитые молью коробки критериям
Красной Армии удовлетворили. Но как же отреагировали в Москве? А никак. Какой
же дурак будет Москву об этом информировать? Тем более, что за коробки можно
отчитаться как за вновь изготовленные, со всеми полагающимися за них выплатами.
Об устранении различия между советскими и царскими коробками позаботились.
«Все шло как
по маслу, когда в комнату, где находились мы с Чекиновым, ворвался военпред
Белянчиков. Вид у него был растерянный.
— Владимир
Николаевич, — взмолился он, — я все понимаю, винтовки принимать буду, но есть
одна просьба...
— Какая?
— Сошлифуйте
с коробок клеймо с царским орлом.
— Там есть
царский орел?
— Да.
Мы засмеялись
и успокоили Белянчикова:
— Обязательно
сошлифуем.
Тут же дали указание
директору завода сделать это, а начальнику отдела технического контроля
проследить за исполнением. Белянчиков отнесся ко всему с большим пониманием.
Так как винтовки получали вполне годными, он ни о чем не стал докладывать в
Москву» [10, с.129].
А если бы узнали, что бы было? А ничего бы не было.
Руководство Ижевского завода уже получало втык за… перестраховку. Перед войной «процент его [брака] был настолько велик,
что военпреды приостановили в конце концов прием изделий вообще…
Обстановка
разрядилась неожиданно. Директора завода А.И. Быховского, начальника отдела
технического контроля Н.И. Бухтеева и нескольких других работников вызвали в
Москву к И.В. Сталину. Как рассказывал потом директор завода, Сталин обвинил и
руководство завода, и военную приемку в перестраховке и дал солидный нагоняй за
это. Спустя пять или шесть дней после возвращения товарищей из Москвы винтовки
“пошли”» [10, с.22].
Так что тому, кто говорит, что гнать туфту было смертельно опасно,
можно возразить, что еще более опасно было ее не гнать. Тут логика как в романе
Войновича: « Если мы не припишем, то нас может быть, посадят. А может быть, и
не посадят. Но если мы не припишем, нас точно посадят».
Литература.